Альбом
«Апология одиночества»/ISBN: 5-98708-003-7 978-5-98708-003-0/Автор: Александр Камакаев/Издательство: Alexander Kamakaev & NPI Published/Год издания: 2009
«Здесь места, где нет времен. Снег легко закружит в июне. В феврале на ветвях, бывает, объявляются почки. До самой зимы может оставаться зеленой листва. Здесь наводнения случаются поздней осенью, а реки свободные ото льда бурно текут зимой. Сезоны сменяют друг друга, но как-то не явно. Здесь все игнорирует человека и его представления о мире. И еще. Здесь все слишком красиво, детализировано и монументально, чтобы не стала заметной исключительная степень нашего одиночества в этом пространстве. Где, похоже, у всего, кроме homo sapiens`, есть свое предназначение. У травы, сплетающей ветер в дремотную зыбь, у ледяной скорлупы, из воздушных капель, трещин и мусора собравшей горный пейзаж, у многоликих бездонных слоев спокойной мути тумана. `здесь шума нет, кругом одна земля…` Но, может, все и не так на самом деле. Все обман, лишь искусство. Игры света и тени. Результат изобретательности, терпения и технических приспособлений человека. А в реальности нет таких озер, долин и лугов, идеально прикрытых туманом и виртуозных узоров в глубине кристально прозрачной замерзшей воды, нет таких шершавых пористых спин у вставших на дыбы валунов, нет драконьей чешуйчатой шкуры на утопленных в сырую землю корнях. Только долгое гулкое сибирское пространство. Наверное. Возможно, всего этого нет… Очевидно лишь, что такой земля была до начала времен. И останется такой, когда все мы уйдем.» Анджей Ганджевский
«Здесь места, где нет времен. Снег легко закружит в июне. В феврале на ветвях, бывает, объявляются почки. До самой зимы может оставаться зеленой листва. Здесь наводнения случаются поздней осенью, а реки свободные ото льда бурно текут зимой. Сезоны сменяют друг друга, но как-то не явно. Здесь все игнорирует человека и его представления о мире. И еще. Здесь все слишком красиво, детализировано и монументально, чтобы не стала заметной исключительная степень нашего одиночества в этом пространстве. Где, похоже, у всего, кроме homo sapiens`, есть свое предназначение. У травы, сплетающей ветер в дремотную зыбь, у ледяной скорлупы, из воздушных капель, трещин и мусора собравшей горный пейзаж, у многоликих бездонных слоев спокойной мути тумана. `здесь шума нет, кругом одна земля…` Но, может, все и не так на самом деле. Все обман, лишь искусство. Игры света и тени. Результат изобретательности, терпения и технических приспособлений человека. А в реальности нет таких озер, долин и лугов, идеально прикрытых туманом и виртуозных узоров в глубине кристально прозрачной замерзшей воды, нет таких шершавых пористых спин у вставших на дыбы валунов, нет драконьей чешуйчатой шкуры на утопленных в сырую землю корнях. Только долгое гулкое сибирское пространство. Наверное. Возможно, всего этого нет… Очевидно лишь, что такой земля была до начала времен. И останется такой, когда все мы уйдем.» Анджей Ганджевский